Фирмен Леото умер в 1903 году. Когда Луиза – маленькая потаскушка, которую он взял к себе, – родила сына, он на ней женился. Поль ее терпеть не мог, но через воскресенье приезжал в Курбевуа навестить отца. Фирмен уже шесть лет был частично парализован и с большим трудом передвигался по комнатам, поддерживаемый женой или младшим сыном. Однажды, приехав к отцу, Поль увидел, что тому стало гораздо хуже. Пробыв с ним два дня, он вернулся в Париж, а на следующее утро получил телеграмму с просьбой немедленно приехать. Отец умирал; через четыре дня его не стало.

Поля всегда интересовала смерть. Он сохранил в памяти то, как умирал отец, как друзья, пришедшие навестить умирающего, выразив сочувствие, тут же начинали болтать о своих делах, как трудно было мачехе, брату и ему самому терпеть затянувшуюся агонию отца. Вслух они бы этого не сказали, но думали, что коль ему суждено умереть, пусть умрет быстрее.

Поль написал подробный рассказ о смерти отца и опубликовал в «Меркюр де Франс» под названием «In Memoriam». Некоторые подписчики были настолько возмущены, что не пожелали продлевать подписку, зато в литературных кругах рассказом восхищались – за его беспощадную искренность и необычную смесь цинизма и душевных переживаний. Некоторые члены Академии Гонкуров очень хотели отдать Леото первую премию, но вещь была совсем небольшая – чуть более тридцати страниц. Кандидатов на премию набралось мало, и потому члены академии уговорили Леото растянуть это произведение на книгу побольше – тогда он, несомненно, получит награду. Особенно старался Валетт – как же, такая реклама его журналу! Леото не выдержал искушения. Вообще он подобные премии не одобрял, но награда сулила не только пять тысяч франков, огромную для него сумму, а еще и славу, а также возможность продать четыре-пять тысяч экземпляров книги.

Обсуждение этого вопроса Леото с излишними подробностями описывает в дневнике. Наконец было решено, что он перепишет две свои статьи, вышедшие ранее в «Меркюр» под псевдонимом. Речь в них шла о его давних любовных интрижках; не представляю, как их можно было вставить в рассказ о смерти отца. Ничего из этой затеи не вышло, и премия досталась другому.

Валетту уже давно не нравилось, как пишет его театральный критик, и он уговаривал Леото занять его место. «Меркюр» выходил два раза в неделю; платили критику семь франков за страницу, но не больше двадцати восьми франков за номер. Плата убогая: тираж составлял всего три тысячи, и Валетт не мог позволить себе быть щедрым. После некоторых колебаний Леото согласился. Свои театральные обозрения он подписывал псевдонимом «Морис Буассар». Считалось, что Морис Буассар – немолодой господин, небогатый и не принадлежащий к числу писателей, но любящий театр.

Театральной критикой Леото занимался семнадцать лет. Потом он собрал все свои статьи и издал двухтомник. Хотя почти все его пьесы давно забыты, статьи и теперь интересно читать. Они написаны живо, едко, смешно и пристрастно. Леото не терпел пьес, написанных ради поучения или проповеди. Он ненавидел все напыщенное, чрезмерное и нарочитое. Пьеса, по его мнению, должна развлекать или волновать. Людям на сцене следует разговаривать, как в жизни, и он безжалостно высмеивал реплики, до которых ни один человек в жизни не додумается. Леото очень нравились пьесы Саша Гитри. Они легкомысленны, признавал он, но люди в них говорят, как в жизни, и ведут себя естественно. Если Леото считал пьесу плохой, то писал обо всем, что приходило в голову, а о пьесе упоминал лишь мельком. Жертвы его ярились, а публика читала статьи с удовольствием; некоторые только ради них и покупали журнал. Со временем стало известно, что Морис Буассар, немолодой, живущий на свои сбережения господин, не кто иной, как автор нашумевшего романа «Le Petit Ami» и не менее нашумевшего рассказа «In Memoriam».

Писательнице Рашильд, жене Валетта, Леото не нравился. Она держала литературный салон, где по вторникам собирались писатели с женами. Бывали там и драматурги, пострадавшие от острого пера Мориса Буассара. Они не уставали жаловаться на его язвительность. Рашильд передавала их слова мужу, но Альфред отвечал, что Леото охотно читают и журнал никогда еще так не раскупали. Рашильд настаивала, другие ее поддерживали, и Валетт наконец поддался. Он забрал у Леото раздел театральной критики. К счастью для последнего, Андре Жид, один из основателей «Нувель ревю Франсез», предложил ему место театрального критика, причем с более высоким жалованьем. Леото охотно согласился, однако продержался там лишь два года. Работу он потерял, когда написал издевательскую статью о пьесе Жюля Ромена и не захотел менять в ней ни слова. Издатели «Нувель ревю Франсез» оказались в неловком положении. Они издавали еще и книги этого автора. Ромен, которого жестоко осмеяли, был взбешен, и руководство журнала опасалось, как бы он не нашел себе другого издателя. Леото уволили. Потом он писал для «Нувель литерер», но и там продержался всего несколько месяцев, ибо не желал менять в статьях ни единого слова. В 1923 году его карьере литературного критика пришел конец.

Вернусь ненадолго в 1907 год. Леото пребывал в крайней бедности. Однажды ему пришлось заложить за тридцать пять франков отцовские часы и запонки. Поль все еще жил с Бланш. Деньги, полученные от Лемаркиза, подходили к концу, положение было отчаянное. В надежде поправить дела Бланш решила завести пансион – на деньги, которые ссудил один из бывших любовников. Они с Полем подсчитали, что чистая прибыль составит двести франков в месяц; если прибавить к этому гроши, получаемые от «Меркюр», можно будет как-то выкарабкаться. Леото всегда полагал, что автор должен жить не за счет своих книг, а зарабатывать на хлеб и кров как-то иначе; только тогда он сохранит независимость как писатель. Он искал работу, но не находил ничего подходящего. Валетт предложил ему место секретаря у себя в журнале. Работать нужно было с половины десятого до шести за сто двадцать пять франков в месяц. Потом Валетт неохотно увеличил сумму до ста пятидесяти франков и дал понять, что это предел. Бланш посоветовала Полю отказаться и сохранить свободу. В тридцать пять лет, да еще с таким литературным именем, неслыханно работать за столь мизерное жалованье, но Поль побоялся, что, если откажется, Валетт обидится и не станет печатать его статьи. Наконец он решился и с первого января 1908 года приступил к секретарским обязанностям. Он должен был напоминать подписчикам об оплате, встречать посетителей, не допускать их к Валетту, когда тот занят, принимать и просматривать рукописи, править гранки – словом, делать всю работу, какую потребуется. Здесь Леото проработал тридцать три года. Такая жизнь ему нравилась. Поль общался с писателями, находил время посплетничать; это занятие занимало в его жизни важное место.

Тираж «Le Petit Ami» составил несколько тысяч и лишь через двадцать лет разошелся полностью. Валетт хотел переиздать книгу, но Леото не согласился. Повесть ему не нравилась, и он задумал ее переписать. Некоторые места в ней казались ему слишком «littérature». У французского слова «littérature» два основных значения – «литература, искусство словесности» и «литературщина, пустая болтовня». Когда Леото говорил «ma littеrature», то подразумевал «моя писанина», но если, например, хотел сказать, что ради высокого искусства можно писать о матери без уважения, об отце – без любви, то восклицал: «La littérature avant tout!»[114]